Каким образом писатели подбирают слова для своих книг?

Писательское мастерство обращается ко всем известным типам темпераментов. Но каждый отдельный автор описывает мир с позиции своего характера. Кто-то оперирует лишь строгими фактами. Кто-то полностью углубляется в чувства героев. Некоторые же книги погружены в поток нескончаемой мистерии. Мы, в Т/О Неформат, спросили у некоторых наших писателей, каким образом они играют со словами и в каком источнике черпают материл для своих книг. На наши вопросы с готовностью отозвались писатель-фантаст Алеш Обровски, поэт и психолог Любовь Гулина, и писатель нон-фикшн литературы Артем Канашкин, поэт и переводчик Николай Самойлов.
 

1.      Вопрос клуба Неформат: Каким образом вы подбираете слова, когда только записываете страницы будущей книги? Нужные эпитеты:

— сами возникают в вашем мозгу;

— вы подыскиваете слова в течение какого-то времени;

— обычно сразу обращаетесь к словарям.

Ответы:

Алеш Обровски: Естественно, слова возникают сами. К тому времени, когда я сажусь за новую рукопись, в голове уже сформирован сюжет, «нарисованы» портреты персонажей, выстроены цепочки событий. Я печатаю вслепую, часто не поспеваю за собственными мыслями, потому на стадии написания, практически не отвлекаюсь на словари или поисковые системы.

Любовь Гулина: Я подыскиваю слова в течение некоторого времени для максимально точного созвучия моим чувствам или размышлениям.

Артем Канашкин: Когда работаю над конкретной темой, определенные слова уже крутятся в голове. Лично мне хорошо помогают мудрые мысли и изречения людей, так или иначе связанных с темой, над которой я работаю, что запускает собственный процесс размышления.

Николай Самойлов: Обычно слова, строчки и целые строфы возникают сами. При перечитывании слово может разонравиться, и сразу возникает замена. Но, бывает, долго ищешь в памяти, потом в словаре. В последнее время для ускорения прибегаю к поисковику.

2.      Вопрос: Набираете ли вы некоторые слова в поисковике в процессе дальнейшей работы над текстом, оттачивая строки произведения?

Ответы:

Алеш Обровски: Редко. В основном уже на стадии редактирования я проверяю словосочетания и различные обороты на предмет двусмысленности. Иногда кажется, что придуманная фраза где-то уже употреблялась, например, в качестве названия фильма или иного произведения, тут, конечно, приходится пользоваться поисковиком.

Любовь Гулина: Очень редко.

Артем Канашкин: Очень редко. Подходящее слово всегда приходит на ум, при вычитке заменяю часто повторяющиеся слова синонимами. Однако творческий ступор, с которым знаком, наверное, каждый писатель, иногда дает о себе знать, и вот тогда поисковая система приходит на помощь.

Николай Самойлов: Редко, но иногда приходится. Последнее время всё чаще.

3. Вопрос: Один из лучших — русский поэт и переводчик Арсений Тарковский однажды обронил, что знает синонимы всех слов, и тут же подтвердил это, перечислив соответственные конструкции для всех предложенных собеседниками вариантов. Считаете ли вы это чем-то особенным, или подобным качеством должен отличаться каждый писатель?

Ответы:

Алеш Обровски: Нет, это не особенность. Я, например, знаю правописание всех слов. Я не прибегаю к проверочным словам, не вспоминаю правила склонений и т. д. Я просто знаю на память потому, что много читаю и работаю с текстами. Должен ли обладать подобными навыками каждый писатель? Не обязательно, но рано или поздно — станет.

Любовь Гулина: Сложно не согласиться с одним из лучших! И я предполагаю, что он таковым является, в том числе благодаря этому качеству.

Артем Канашкин: Несомненно, это уникальное качество, овладеть которым должен стремиться каждый писатель. Однако нередко приходится наблюдать, как автор намеренно использует сложные термины и умные слова (хотя существуют более привычные слуху читателя синонимы) с целью продемонстрировать свою эрудицию. Задача любого писателя — достучаться до своей целевой аудитории простым, но интересным (или полезным) текстом. Если рядовой читатель может легко и непринужденно уловить мысль автора, который использует обширный словарный запас — то я снимаю перед этим писателем шляпу.

Николай Самойлов: Это идеальный вариант. Я такими познаниями похвастаться не могу. Обращаюсь к словарям.

4. Вопрос: Знаете ли вы, что в Интернете существует множество словарей ассоциаций, которые предлагают подборки глаголов и прилагательных, подходящие исследуемому слову? Зазорно ли пользоваться такими словарями, или следует пополнять словарный запас посредством чтения и постоянного самообразования?

Ответы:

Алеш Обровски: Знаю, конечно. Считаю это полноценным инструментом для писателя. Таким же, как компьютер, словарь, печатная машинка и т. д. Пользоваться данными инструментами нисколько не зазорно и даже нужно.

Любовь Гулина: Считаю, что пользоваться таковыми не зазорно, это позволяет в короткие сроки найти нужное слово. Однако для выработки собственного стиля и возможности не прерываться на постоянные поиски слов постоянное самообразование и чтение являются более верным средством.

Артем Канашкин: К помощи подобных словарей я не прибегаю. Лично я отношусь к категории людей, которые пополняют словарный запас путем чтения. Однако стоит отметить, что задача автора — создание текста, который захватит и удержит внимание читателя. А какие средства и ресурсы для этого он будет использовать — вопрос второстепенный. Я бы сказал, он находится за завесой творческой мастерской самого автора. Например, мне, как простому обывателю, не интересно, где и как собирается светильник, главное, что он работает, и вечером в моей комнате от него светло.

Николай Самойлов: Ничего зазорного нет. Для самосовершенствования все средства хороши. В искусстве, как в спорте, бегунов несколько — первым будет один, но стараться должны все. Я, берясь за перевод, хочу сделать лучше других. Не всегда получается, но прилагаю все способности. Заочно соревнуюсь с великими. Это помогает оттачивать мастерство. На упрёки в самомнении отвечаю: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

5. Вопрос: Можно ли считать словари разного рода техническими инструментами, наряду с пишущей машинкой и клавиатурой компьютера?

Ответы:

Алеш Обровски: Можно. Писать книги — нелегкий труд, и все, что облегчает эту работу, должно быть задействовано в максимальной степени.

Любовь Гулина: Думаю, они являются таковыми инструментами.

Артем Канашкин: Скорее, это средство создания хорошего текста: интригующего рассказа, увлекательной истории, украшенной подходящими словами. А в некоторых случаях это и вовсе «спасительный круг» для автора, который испытывает творческий кризис и не в силах найти нужные слова, воспроизводящие его идеи в полной мере.

Николай Самойлов: Нет. Словарь важнее. Написать можно и пером.

6. Вопрос: Пытались ли вы когда-нибудь обыгрывать значения слов, используя, в том числе, анаграммы? Это получалось спонтанно, вы замечали результат случайно?

Ответы:

Алеш Обровски: Обыгрываю часто. Мне с трудом даются описательные части. Например, проще сказать: «стемнело», чем описывать в красках, какой это был изумительный закат. Но когда дело доходит до диалогов, тут я могу развернуться на все сто, и слова здесь способны приобретать значения самые невероятные, учитывая колорит русского языка. Разумеется, нередко это получается спонтанно.

Любовь Гулина: Я делала попытки, но не особо преуспела в этом. Спонтанности не получилось.

Артем Канашкин: Нет, как-то не думал об этом.

Николай Самойлов: Бывало и так и так.

7. Вопрос: Вам вообще нравится играть со словами как автору — властелину слов?

Ответы:

Алеш Обровски: Играть со словами порой бывает интересно. Хотя, властелином слов я себя при этом не считаю. Наоборот, стараюсь использовать это при создании текста с осторожностью, чтобы все это не выглядело банальщиной. Пример: не дурак — не краду. Глупо звучит.

Любовь Гулина: Мне кажется, что я не отличаюсь качеством быть увлеченным «игроком». Скорее, использую Слово как возможность передать точный смысл задуманного.

Артем Канашкин: Скорее, нет. Наверное, потому что я работаю в другом жанре. Моей целевой аудитории, скорее, важны ответы на волнующие вопросы, знания и навыки, которые они смогут почерпнуть из прочитанного.

Николай Самойлов: Нет, властелином слов себя не мнил.

8. Вопрос: Полезно ли вообще упражнять голову, выстраивая композиции (слово — волос; увидимся — удивимся; искра риска; не дурак — не краду; слепо топчут — после почтут; отбрось робость; терпенье — не теперь; автор — отвар — рвота — тавро — товар; графология — голография, выборочность — обрывочность, утончённость — уточнённость; перемалывание — переламывание; ограниченность — неорганичность)? Обогащает ли это внутреннее содержание?

Ответы:

Алеш Обровски: Не знаю, если честно. Я использую другую методику — «бредогенератор» называется. Для примера можно представить, что мир устроен по-другому (любые варианты), скажем, в нем присутствует только оранжевый цвет и его оттенки. Нужно описать какую-то сцену (непременно напечатать текст), соблюдая данное условие, а затем отредактировать написанное так, чтобы не стыдно было показать издателю. Сложно, но полезно для творчества. А игры слов — это больше для поэтов.

Любовь Гулина: Подобные упражнения меня развлекают и дают легкость при написании стихов, например, если я чувствую запинку в подборе рифмы.

Артем Канашкин: Думаю, для общего развития это полезно. Но внутреннее содержание обогащает пережитое, увиденное, услышанное человеком, что и влияет на продукт его творчества.

Николай Самойлов: Полезно. Голову упражнять всегда полезно. Всеми способами.

9. Вопрос: А может быть подобные игры хороши только для поэтов? (Лаконизм: замолкни! Жил не давил — лжи не видал. Откровение: окно и ветер.)

Ответы:

Алеш Обровски: Очень уважаю поэтов. Сам пробовал писать стихи, — это невероятно трудно. У меня ничего не получилось. Я считаю, что невозможно обрести навыки написания стихов с помощью каких-либо методик. Здесь именно необходим талант, нужно особое состояние души и совершенно отличное от восприятия прочих людей, видение мира.

Любовь Гулина: Возможно, что и так. Тем не менее я не люблю ограничения возможностей для самовыражения, поэтому не стала бы так критично обрисовывать «круг избранных».

Артем Канашкин: Думаю, да. К примеру, для жанра «Практическая психология» подобные упражнения не играют особой роли.

Николай Самойлов: Нет. Они хороши для всех. Читать нужно уметь. Многие не понимают прочитанного. Увидев несуразицу, молчат, боясь авторитета писателя. Я описывал такие случаи в предисловии к сонетам Шекспира.

10. Вопрос: Какие чувства вы испытываете, когда обнаруживаете в чужом тексте несоответствие слова написанной фразе — злитесь, иронизируете, смеетесь, хмыкаете?

Ответы:

Алеш Обровски: Да — это вызывает улыбку, но, скорее — это улыбка снисхождения. Автор пытался обогатить текст, сделать его более интересным, но немножко ошибся. Но он все равно старался.

Любовь Гулина: Чаще всего меня это злит и разочаровывает. Напоминает попытку сделать хорошую мину при плохой игре.

Артем Канашкин: Разумеется, как и любой писатель, увидев несоответствие, останавливаю на нем внимание. Однако, находясь в позиции простого читателя, я преследую цель получить информацию из текста, а не выискивать чужие ошибки. Считаю это делом педагогов-филологов, редакторов изданий, которые получают за это деньги. На Востоке говорят: «Увидел чужие ошибки — тут же исправляй свои». В таких случаях я просто отмечаю для себя, что недопустимо допускать подобные несоответствия в своих текстах. Так сказать, учусь на чужих ошибках.

Николай Самойлов: Недоумеваю, как это пропустили редакторы, критики…